Сопутствующий ущерб [Часть Первая ] - Диана Ставрогина

Впрочем, его сестра словно знала, что Артем о чем-то не договаривает:

— Вещи? — Она озадаченно нахмурилась. — Паша же сам недавно приезжал?

— Тогда не надо было, — объяснил он, не сумев скрыть легкого раздражения.

— Прости-прости! — Таня тут же уловила его настроение. — Я просто никак не привыкну, что ты действительно вернулся.

— Забыли. — Артем поймал ее ладонь и сжал в примирительном жесте. — Расскажи, как мать. Без изменений?

Со стороны Тани раздался удрученный вздох.

— Да. Все так же.

— В нашем случае, вероятно, нужно радоваться и этому, — заметил Артем осторожно.

— Наверное, — согласилась она без энтузиазма и, повернувшись к нему, спросила: — Поедешь к ней со мной послезавтра?

Он замер, чувствуя нарастающее в мышцах напряжение под Таниным внимательным взглядом.

— Послезавтра у меня встреча с Пашкиным отцом, — нашелся он наконец с ответом.

Однако сестре было что ему возразить:

— Да, я помню, но ты же не на весь день уедешь?

— Понятия не имею. — Артем раздраженно дернул плечом.

— Тем… — Таня легко коснулась его рукава.

— В следующий раз, ок? — Он отказывался встречаться с сестрой взглядом, предпочитая наблюдать за темными обочинами шоссе. — Днем раньше, днем позже — никакой разницы.

Лежавшая на его предплечье ладонь исчезла.

— Вы шесть лет не виделись, — прошептала Таня.

Артем обернулся.

— Сомневаюсь, что мать по мне скучала, — произнес он едко и почти мгновенно пожалел о сказанном: уставшее лицо сестры накрыла тень. — Прости.

Таня слабо покачала головой.

— Ты же знаешь, — проговорила она тихо, не пытаясь его ни в чем убедить, лишь сообщая давно установленный факт, — что…

— Знаю, — перебил он чрезмерно грубым тоном и повторил уже мягче: — Знаю.

Следующие полтора дня Артем преимущественно отсыпался или работал, в перерывах с нескрываемым удовольствием поглощая приготовленную сестрой домашнюю еду: он и не подозревал, насколько истосковался по знакомым с детства блюдам. Слушая его восторги и комплименты ее кулинарным талантам, Таня, посмеиваясь, обещала организовать доставку местных вкусностей прямо в Штаты. О матери и прошлом они больше не заговаривали.

Накануне встречи с Пашкиным отцом Артем, едва Таня пожелав ему спокойной ночи, ушла к себе, достал из рюкзака тяжеловесный и громоздкий ноутбук. Поблескивающий серебром в свете уличных фонарей тоненький макбук, используемый им для работы, остался лежать на письменном столе без дела.

Расположившись на диване, Артем набрал на затертой клавиатуре пароль и несколько минут рассредоточено смотрел в ярко-светящийся дисплей, не предпринимая дальнейших действий. Тонкие длинные пальцы, покоившиеся на кромке пластикового корпуса, чуть подрагивали.

Тяжело вздохнув, он, не давая себе шанса передумать, последовательно ввел несколько команд и паролей. На экране перед ним появилась папка с длинным списком файлов внутри.

Словно готовясь к прыжку в ледяную воду, Артем зажмурился и задержал дыхание. На протяжении нескольких секунд ему отчаянно хотелось захлопнуть крышку и отодвинуть ноутбук как можно дальше, запрятать тот на самую глубину рюкзака и забыть о содержимом хранилища навсегда.

Встряхнув головой, он навел курсор на первый файл и пару раз ударил подушечкой пальца по тачпаду. На экране загрузилась плохого по нынешним временам качества фотография — мутная и темная, однако Артему хватило одной вспышки в памяти, чтобы отвести взгляд в сторону и с силой сжать челюсти.

Яростная боль, злость и горе старыми, давно укрепившимися на дне его души лианами, душили его, сжимая внутренности до мучительной тошноты. Глаза жгло. И все-таки Артем заставил себя вернуться к фотографиям, часть из которых шесть лет назад отснял сам.

Он был должен отчетливо, как в самый первый день, помнить, что сделали с его сестрой.

Спустя долгие, невыносимо болезненные минуты, Артем выключил ноутбук. Голова гудела, как будто он целый вечер бился лбом о стену. Глаза пекло. Во рту стоял противный вкус желчи.

Артем встал. Отыскав на столе телефон, он открыл непопулярный среди обычных пользователей мессенджер и написал Паше сообщение:

«Все в силе?»

Несмотря на гигантскую разницу во времени, его единственный друг ответил уже полминуты спустя:

«Ты не передумал?»

«Нет. И не передумаю».

«Ок. Батя ждет тебя завтра в 12. Движуха уже началась, нужны твои файлы».

Стоя посреди темной комнаты, Артем с облегчением выдохнул давящий на грудь воздух и уверенно кивнул сам себе, прежде чем напечатать:

«Файлы будут».

Следующие полтора дня Артем преимущественно отсыпался или работал, в перерывах с нескрываемым удовольствием поглощая приготовленную сестрой домашнюю еду: он и не подозревал, насколько истосковался по знакомым с детства блюдам. Слушая его восторги и комплименты ее кулинарным талантам, Таня, посмеиваясь, обещала организовать доставку местных вкусностей прямо в Штаты. О матери и прошлом они больше не заговаривали.

Накануне встречи с Пашкиным отцом Артем, едва Таня пожелав ему спокойной ночи, ушла к себе, достал из рюкзака тяжеловесный и громоздкий ноутбук. Поблескивающий серебром в свете уличных фонарей тоненький макбук, используемый им для работы, остался лежать на письменном столе без дела.

Расположившись на диване, Артем набрал на затертой клавиатуре пароль и несколько минут рассредоточено смотрел в ярко-светящийся дисплей, не предпринимая дальнейших действий. Тонкие длинные пальцы, покоившиеся на кромке пластикового корпуса, чуть подрагивали.

Тяжело вздохнув, он, не давая себе шанса передумать, последовательно ввел несколько команд и паролей. На экране перед ним появилась папка с длинным списком файлов внутри.

Словно готовясь к прыжку в ледяную воду, Артем зажмурился и задержал дыхание. На протяжении нескольких секунд ему отчаянно хотелось захлопнуть крышку и отодвинуть ноутбук как можно дальше, запрятать тот на самую глубину рюкзака и забыть о содержимом хранилища навсегда.

Встряхнув головой, он навел курсор на первый файл и пару раз ударил подушечкой пальца по тачпаду. На экране загрузилась плохого по нынешним временам качества фотография — мутная и темная, однако Артему хватило одной вспышки в памяти, чтобы отвести взгляд в сторону и с силой сжать челюсти.

Яростная боль, злость и горе старыми, давно укрепившимися на дне его души лианами, душили его, сжимая внутренности до мучительной тошноты. Глаза жгло. И все-таки Артем заставил себя вернуться к фотографиям, часть из которых шесть лет назад отснял сам.

Он был должен отчетливо, как в самый первый день, помнить, что сделали с